Открыла её книгу и поняла, что ошиблась во всем. Вся жизнь Ирины Мирошниченко, которую я знала по ролям — сильных, трагических, неистовых женщин, — была закодирована в одной фразе: «Все идет из детства».
Я читала и знакомилась с другой Ириной — не той, что с экрана, а той, что смотрела на мир с удивлением и доверием. А ведь я всегда засматривалась на Ирину Мирошниченко. В фильмах «Профессия — следователь», «Вам и не снилось…», «Старый Новый год» — она не просто красива, она излучает ум, достоинство и внутреннюю силу. И главное — ей безоговорочно веришь.
«Ко всему живому, всему, что существует, огромный интерес и огромная жалость и нежность. А к людям – невероятная открытость, симпатия и доверие. Они мне все очень нравятся, потому что в жизни мне попадались, как правило, очень хорошие люди. Я даже не могу вспомнить плохих».
Это говорит человек, прошедший через съемочные площадки, закулисные интриги и сложные постановки. Но это была её позиция, ее кредо, жизненное и осознанное.
И тут же, на соседней странице, я нашла объяснение. Это не была наивность. Это была сознательная, трудная работа души.
«Потому что каждый раз, открывая для себя нового человека… я сразу же вижу только то хорошее, чем человек мне открывается. А все остальное как-то я стараюсь или не замечать, или мгновенно прощаю».
Эта фраза поразила ее больше любой театральной монологом. В этом был ключ к характеру актрисы — не слабость, а сила. Сила воли, направленная на то, чтобы видеть в мире свет.
Но за этим мягким восприятием мира стояла железная воля профессионала. В воспоминаниях о триумфе на кинофестивале. Вместо расплывчатых эмоций — точнейшее, до нитки, описание платья.
«Из одного журнала просто «слизала» фасон, нашла один отрез потрясающего бордового бархата… и к нему потрясающую такую тесьму – прямо золото с вишней… Спина открыта. Очень красиво».
Это был голос Эстета и Творца, человека, который точно знал, чего хочет.
И тогда слова режиссера Игоря Черницкого, которые многие воспринимали как формальную похвалу, зазвучали по-новому: «Я не знал, что у нее сложный характер. Но сложность была лишь в том, что она была требовательной, в первую очередь, к себе и, естественно, к группе».
Требовательность к себе и к другим, рожденная не из высокомерия, а из любви к искусству. Архетип Правителя, который служит делу. Она не была Искателем, метущимся в сомнениях. Она четко знала свой путь.
И вот последняя, горькая правда из биографии — «Из-за занятости в театре актриса не успела стать мамой. О чем впоследствии жалела» — обрела страшную глубину. Это была цена. Цена за эту самую требовательность, за безраздельную преданность сцене. Доверие к миру и жалость ко всему живому обернулись невыполнимой мечтой о самом главном.
Я закрыла книгу «Расскажу…». Образ сложился: женщины, которая хотела быть любимой, с душой ребенка, облаченная в стальную броню принципов, Эстет, видевший чудо в природе, которую сама же называла «далекой», и Творец, «создающий» фасоны для своих побед.
Жизнь, прожитая в парадоксе между безграничным доверием к людям и суровой требовательностью к профессии. И пронзительная, человеческая нота сожаления, делающая судьбу живым портретом.
…И вот, когда последняя страница книги перевернута, остается лишь тишина и светлый, но щемящий образ. Образ женщины, которая смотрела на мир с доверием, а на себя — с высочайшей требовательностью. Женщины, подарившей зрителям столько сильных и правдивых характеров, но так и не познавшей одну-единственную, главную роль в жизни.
А код красоты? Актриса однажды призналась, что, несмотря на врожденное желание выделяться, она никогда не считала себя красивой. По её словам, уверенности в своей красоте у неё не было даже в те годы, когда она ею обладала.
Ирина Мирошниченко категорически отвергала идею пластических операций, считая, что для сохранения молодости есть более естественные методы. Она приняла решение стареть естественно, «со своим лицом».
Актриса была убеждена, что, сохранив с помощью медицины внешние черты, невозможно остановить внутренние изменения: выражение глаз, душевное состояние и ощущение себя. Это, по её мнению, создаёт болезненный диссонанс между неизменной оболочкой и стареющей сущностью.
Кроме того, актриса отмечала, что пластические операции лишают людей индивидуальности, делая их похожими на безликих манекенов, чего она для себя точно не хочет.
А теперь давайте сделаем самое простое и самое важное. Давайте вспомним Ирину Мирошниченко.
Вспомните ее роли, где она то хрупкая, но несломленная, то ищущая любовь. Всех ее героинь.
Вспомните ее глаза — умные, глубокие, в которых жила та самая «нежность» ко всему живому. Ее голос, способный передать всю гамму человеческих чувств. Ее несгибаемую волю и ее пронзительную женственность.
Давайте просто вспомним. Потому что такие актрисы, такие судьбы — это не просто история кино. Это часть нашей с вами души. И пока мы их помним, они по-настоящему живы.
P.S.: Мне часто задают вопрос, к какому стилевому типажу относится Ирина Мирошниченко — к драматическому или софт. Если эта тема вас интересует, напишите в комментариях. Вы также можете предложить свой вариант ответа.
С любовью, ваш автор. Ранее мы определили типаж звёзд. Если пропустили, рекомендую ознакомиться по ссылкам ниже.
