Борис был взбешен. Можно было описать его состояние и другими словами, но именно это больше всего подходило к тому, как себя чувствовал Борис в последние несколько дней. И именно сегодня бешенство достигло своего пика.
Он едва дождался, когда Вера вернется домой после работы. Долго выглядывал в окно, пытаясь рассмотреть ее фигуру, бредущую в сторону дома от автобусной остановки. Как назло, жена снова задерживалась, что в последнее время превратилось в норму.
Борис бесился еще и по этому поводу, потому что никакие переработки Вере не оплачивали, а она торчала на работе за просто так и отлынивала от домашних дел.
— Почему снова так долго? – гремел Борис, когда Вера едва закрыла за собой дверь. Она с удивлением посмотрела на мужа, как будто перед ней стоял не давно знакомый и изученный вдоль и поперек супруг, а какой-то незнакомый мужчина, решивший устроить истерику.
— Я работаю, Боря, — ответила Вера, снимая с ног туфли и с облегчением вытягивая ноги, — ужас, как пальцы затекли! И кто только придумал эти мучения – ходить на каблуках целый день!
— Ты не меняй тему! – Борис метался по узкой прихожей как зверь в клетке. – ты почему так долго? Какая там у тебя работа?
— Я – бухгалтер, Боря, — поучительным тоном сказала Вера, — а у бухгалтеров есть отчетность, требующая времени и внимательности. И вообще, почему ты кричишь на меня? Я что, по-твоему, шляюсь где-то? Ты меня в чем-то подозреваешь?
Борис слегка успокоился. Стоило Вере пойти в ответную атаку, как он тут же решил отступить и не усугублять и без того пошатнувшееся мирное положение в семье.
— Я сегодня видел твою Сашу, — обиженным голосом, но уже не таким громким и возмущенным, произнес Борис, — видел в торговом центре.
— И что? – Вера без особого интереса посмотрела на мужа. – Из-за этого ты ведешь себя как умалишенный?
Борис захлопал глазами. Неужели он и вправду себя так вел? Сам он этого не замечал, но ведь и вправду в последние несколько недель чувствовал себя каким-то перевозбужденным, злым, расстроенным. Как будто понимал внутренне, что кто-то водит его за нос, а сам позволял этого делать и никак этому не противился.
— Я видел, как Саша покупала новый телефон, — ответил Борис, стараясь, чтобы голос не звучал обиженным или агрессивным. Нужно брать себя в руки, в конце концов, он – мужчина, а не тряпка, которой, наверняка, видит его собственная жена.
— И что? – Вера пожала плечами. Они прошли в гостиную, а Борис следовал за женой как тень, чувствуя себя не то маленьким ребенком, не то комнатной собачкой. В общем, ощущения были не самыми приятными.
— Твои родственники жаловались на то, что оказались в трудной жизненной ситуации. Твоя сестра приходила сюда и плакалась мне, как тяжело им после того, как она попала под сокращение! И тут я вижу твою племянницу, покупающую мобильник!
Вера снова бросила на мужа какой-то жалостливый взгляд, каким обычно смотрят на больных людей, неспособных контролировать себя и свои эмоции.
«Так обычно ведут себя тетки-истерички», — мелькнула в голове у Бориса неприятная мысль.
— И что? – снова хладнокровный вопрос и никакого изумления. Он, Борис, занял родной сестре Веры триста тысяч рублей, скопленных таким большим трудом и с такими жертвами, а жена делает вид, что это само собой разумеющийся факт.
— А-то, что они обманули нас. Меня, по крайней мере, точно.
— И что? – в третий раз вопрос звучал уже, как минимум, глупо. Борис снова ощутил прилив плохо контролируемого гнева.
— Ну и родственники у тебя! Долг возвратом красен! Я не потерплю обмана! Если ты позволяешь своей сестре вешать себе лапшу на уши, то я не позволю!
И снова крик, от которого Вера поморщилась.
— Ты что ноешь? Отдадут они долг, не нуди! Там триста тысяч всего, не миллионы!
— Для меня это большие деньги, которые зарабатывал я своим трудом.
Вера выглядела холодной и отрешенной, и за последние недели Борис к этому успел привыкнуть. Сколько раз он говорил сам себе, что никогда не будет занимать денег друзьям или родственникам, и сам же попался в собственную ловушку.
Занял Свете деньги, а теперь мучается мыслью о том, что его обманывают, прикрываясь какими-то там жизненными обстоятельствами. Были бы эти обстоятельства и вправду трудными, разве покупала бы племянница Веры новый телефон? Да ничего подобного!
— Успокойся, — Вера снова повторила фразу про спокойствие, и Борис совсем поник, — вернут они деньги. Я за них ручаюсь. А ты, будь добр, не веди себя как истеричная тетка.
Борис замолчал. И вправду, чего он разошелся? Как будто триста тысяч – это сундук с сокровищами, которые обеспечат его существование до конца дней. Смешно ведь! Борис решил, что больше не будет спрашивать про деньги, не хотелось ему выглядеть в глазах жены «истеричной теткой».
Ложась вечером в постель с женой, Борис решил помириться известным способом. Попытался обнять жену, прижать к себе, поцеловал ее в плечо. Вера осторожно убрала его руки в сторону.
— Я устала, Боря. И я ничего не хочу. Спать только.
Он убрал руки, опять ощущая внутри бурление обиды и разочарования. Что же это такое? Еще совсем недавно он был уверенным в себе мужиком, который мог дать отпор кому угодно, а тут обижается на каждое слово, ведет себя как ребенок.
Но за поведение Веры стало обидно, раньше она никогда не отказывала ему в исполнении супружеского долга. Видимо, это сам Борис со своим нытьем все испортил.
Через несколько дней он снова оказался в торговом центре. Вера стала холодной и отстраненной, обидевшись на мужа за постоянные упоминания про долг от родственников, и Борис решил, что сделает ей приятный подарок – удивит ее и попросит прощения за свое дурацкое поведение. Осталось только выбрать, что купить.
Переходя из магазина в магазин, Борис решил, что совершенно не знает, чем можно было удивить свою жену. Достал телефон, набрал номер Саши. Пятнадцатилетняя девчонка точно должна была знать про все женские хитрости. Эти подростки всегда и все знают.
— Ой, дядя Боря! – послышался в трубке веселый девичий голос. – Какими судьбами?
— Да вот, гуляю по торговому центру, хочу Вере подарок сделать. Что посоветуешь?
— А что за повод? Годовщина, днюха, про которую я забыла? Или вам помириться нужно из-за фигни какой-нибудь?
Борис про себя усмехнулся. Ну какие же они, подростки, продуманные в свои даже не двадцать лет. Сашка все сразу поняла.
— Третий вариант. Так что?
— А вы в каким торговом центре? Просто я тут тоже с подругами гуляю по «Радуге».
— И я. Давай встретимся, я тебя кофе угощу.
Встретились в кафе, Саша положила рядом с собой несколько внушительных пакетов с покупками. И снова Бориса что-то резануло изнутри. Откуда у них деньги на покупки, если они занимали? Тараканы в голове снова забегали, вызывая у Бориса панику.
— Что купила? – поинтересовался он. – Или это не твое?
Хотелось услышать ответ «это не мое, подружкино», но Саша невозмутимо пожала плечами:
— Мамка денег отсыпала. Скоро же лето, прибарахлиться нужно. Хотите я вам посоветую магазин с нижним бельем…
— Так, стоп, Саша, — Борис перебил племянницу и внимательно посмотрел на нее, — откуда у Светы деньги? Ее же сократили.
Саша удивленно покосилась на Бориса:
— Кто такое сказал? Мамку повысили, перевели в другой филиал, она теперь не замша главбуха, а сама главбух.
Внутри у Бориса все опустилось. Никакого сокращения не было, как и финансовых трудностей. Зачем Света обманула сестру? Для чего ей нужны были деньги? Может быть, проверяла Верку на вшивость: даст та ей в долг или нет.
— Надо же, а у меня другая информация, — задумчиво проговорил Борис.
— Ложная, значит, — отозвалась Саша, отпивая через трубочку молочный коктейль, — тетя Вера приходила к нам, чтобы денег занять. Что-то там ей нужно было купить, я не вдавалась в подробности. На вас, кстати, жаловалась, мол, совсем денег ей не даете, а она крутится как белка в колесе. Вы правильно делаете, что решили ей подарить что-нибудь, иначе придет вашим отношениям полный кирдык.
Борис уже вполуха слушал болтовню подростка, в голове билась одна мысль: Вера его обманула, заняла денег для сестры, а потом у сестры снова заняла. Что за ерунда происходит? Кто и кого обманывает? Стало тошно, желание покупать что-то и дарить жене испарилось.
— Ну так что, дядя Боря, что надумали? Пойдете подарок покупать тете Вере?
— Пойду, сам решу, что купить. Я уже придумал.
Сказал так, а сам решил, что вместо похода по магазинам поедет к Свете, чтобы поговорить. Не давала ему покоя мысль о том, что его все водят за нос, но зачем и почему – было неясно.
Светлана оказалась дома. Удивилась, увидев мужа сестры, но в квартиру впустила.
— Я догадываюсь, для чего ты приехал, — сказала она, усаживая Бориса за стол и предлагая ему чай. От напитка он отказался и выжидательно посмотрел на Свету.
— Денег я у тебя не занимала, — ответила она, — точнее, занимала, но не я.
— Вера? – догадался Борис. – Для чего?
— Попросила у меня занять у тебя денег, якобы, для меня. А вообще, Борис, я в ваши дела лезть не хочу. Ваша семья – вы и разбирайтесь.
— Скажи хотя бы, это что-то законное?
Светлана пожала плечами:
— Я не знаю. Тебе Вера правду должна сказать, а не я.
— Значит, правда тебе известна, — Борис опустил голову, ощущая себя преданным со всех сторон, — только сестру ты свою покрываешь.
Он резко поднялся из-за стола, пошел к выходу. Резко остановился, потом к Светлане обернулся:
— Делаете из меня игрушку, из которой можно вытрясти все: и деньги, и душу.
— У игрушек нет души, Боря, — отозвалась Света, — а у Веры совести нет.
Вернувшись домой, Борис тихо присел в прихожей. Прикрыл глаза, борясь с тошнотой, подкатывавшей к горлу. Как же хотелось просто взять, подойти к жене, а потом потрясти ее за плечи и вытрясти из нее правду.
— Вася, я же тебе обещала, — голос Веры заставил его вздрогнуть. Жена была в ванной, она с кем-то разговаривала по телефону. Борис напрягся, вслушиваясь в разговор и услышав незнакомое мужское имя.
— Вася, но мне больше не у кого взять деньги! Я знаю, что ты стараешься, что строишь наше будущее, но я сделала все, что смогла. Шестьсот тысяч – этого недостаточно? Сколько еще нужно? Давай я придумаю что-нибудь. Может быть, машину продать? Только она на Бориса записана, но я придумаю что-нибудь. Скажу ему, что заболела, что деньги на лечение нужны. Нет, он не откажет. Побесится, поистерит, но не откажет.
Дверь в ванную распахнулась, и Вера, увидев сидевшего в прихожей Бориса, вздрогнула от неожиданности.
И тут до Бориса дошло. Вася – первая любовь Веры, про которую когда-то шутила Света, назвав свою сестру комнатной собачкой, которая бегала за своим возлюбленным и была готова на все ради него. Только вот Василий женился на другой, на богатой, а теперь, видимо, что-то пошло не так.
— Это он! – Борис воскликнул, словно на него озарение снизошло. – Твой бывший любовник, который привык к хорошей жизни. Это для него ты назанимала кучу денег?
Вера пошла в атаку:
— Это не для хорошей жизни, это для дела. Вася откроет бизнес, а потом будут проценты с прибыли. Он все вернет! Вот увидишь?
— Нет, ничего я не увижу, — процедил Борис, — чтобы через неделю мои деньги ты вернула.
— Но как? Боря, все деньги пущены в дело, мы с тобой разбогатеем, вот увидишь.
— Ничего я не увижу, — еще раз повторил Борис, — собирай свои монатки и иди к своему доморощенному бизнесмену. И деньги мои верни.
— Но как я их верну?
— Не знаю! – Борис повысил голос, но постарался вести себя адекватно. – Бери кредит, продай почку, забери свои деньги у своего любовника!
— Но я не смогу их забрать!
— Значит, про любовника я был прав, — разочарованно произнес Борис.
Все было кончено. В тот момент Борис был рад тому, что у них с Верой не было детей и общего имущества. А еще он был рад тому, что не купил ей подарка и догадался поехать к Свете. Нет, он больше не позволит водить себя за нос, хватит.
— Уходи, — произнес он холодно, — я подаю на развод.
Борис смотрел на свою жену, ту, которую любил когда-то и с которой хотел прожить всю свою жизнь. Как хорошо, что все всплыло так вовремя. Значит, не будет так больно. Значит, все будет хорошо.
